В Москве появилось новое развлечение из числа экстремальных - до столицы добрался тренинг легендарного Ошо Раджниша "Мистическая роза". Формула "Розы" проста: 7 дней смеха + 7 дней плача + 7 дней молчания, по три часа в день, после работы. Самые яркие картинки связаны со смехом. Группа девушек развалилась на матах и взахлеб, перекрикивая друг друга, несет жуткую околесицу. Недалеко от них возятся несколько человек, пытаясь отлупить подушками и защекотать друг друга до смерти. Мужчина бегает от группы к группе с рулоном туалетной бумаги и пихает ее в уши валяющихся. Три других человека этой же бумагой аккуратно вытирают (вернее, делают вид, что вытирают) друг другу одно место. А вот пара "занимается сексом": она методично раскладывает на полу плюшевых зверей, а он, пользуясь плюшевым крокодилом, так же методично «прохаживается» по разложенным зверям – одному за другим. Все заняты – смеются, хохочут, гогочут, заливаются кто во что горазд, пишет «Семейный доктор». Происходящее очень напоминает детский сад в отсутствие воспитателя, когда дети в восторге передразнивают взрослых. Вот только объяснить «малюткам», что к чему, некому. Ведущий тренинга ни во что не вмешивается, поскольку знает, что первые фазы смеха связаны с так называемыми запретными темами. Мы просмеиваем все, что нам запрещали. Когда запреты выйдут, смех изменится. И он меняется - смеяться становится сложнее. Теперь помогают различные специальные позы и "смеющиеся" колебательные движения животом. Главное – не останавливаться, потому что тогда наступает тишина, из которой трудно выбраться. Хорошо, если на кого-нибудь нападет дикий смех без повода – такое случается время от времени. Через некоторое время к смеющемуся подключается еще один, потом еще, и в результате вся группа смеется, показывая друг на друга пальцами, не в силах остановиться. После часа такой «ржачки» чувствуешь огромное облегчение, будто скинул тяжелый груз. В таком состоянии можно переходить и к поискам "внутреннего" смеха. Он есть у каждого. Если хорошо расслабиться, можно почувствовать его вибрации, скрытые под слоем обычных ощущений и переживаний. Это смех без повода. Он связан с ощущением легкого и безмятежного счастья, какое бывает в детстве и в редкие «взрослые» моменты, когда воспринимаешь все как в первый раз. После такого смеха чувствуешь себя заново родившимся. И тут к твоим глазам подступают слезы… Они, оказывается, прятались рядом. Такие же легкие, как смех, слезы обновления и радости. Потом они начинают зреть, наливаются прошлыми обидами и горестями. Бывает, становится жалко не себя, а вообще все вокруг: соседа, от которого ушла жена, больную собаку. А потом вдруг всплывает настоящее горе, и вот тут ты окончательно забываешь себя и становишься просто плачем, рыданиями, которые льются из твоей души, ничего не требуя, потому что хороши сами по себе. Каждый лежит на своем коврике, укрывшись простынкой, и плачет. Некоторые делают это, сидя перед зеркалом. Другие пробуют плакать в различных позах, например, свернувшись калачиком или сунув подушку под поясницу. Кое-кто начинает бормотать, будто жалуется. Ведущий заводит грустную, навевающую слезы музыку. Молчание начинается там, где кончаются слезы. Поэтому о нем правильнее было бы не говорить, а молчать. Если предыдущие два этапа прошли естественно и завершенно, молчится спокойно и хорошо. Мысли исчезают, а откуда-то из самых глубин существа начинает проступать и заполнять тебя нечто, ощущаемое крайне важным. Для кого-то это удивительный, буквально обволакивающий каждую клеточку, но не обжигающий огонь. Других поглощает гигантская, во всю вселенную пустота. Бывает, человек вдруг понимает скрытый до сих пор смысл собственной жизни. Это последний этап "Мистической розы", завершающий и закрепляющий все, что достигнуто на предыдущих. Современная медицина не скупясь говорит о пользе смеха. Появился даже термин "гелотология" (gelos в переводе с греческого - смех) - наука о смехе. В русской прессе все чаще употребляется словообразование "смехотерапия". «Научно доказано: болезнь можно высмеять»,- пишет в одной из своих последних книг всемирно известный кардиохирург Кристиан Барнард. В некоторых американских клиниках оборудованы "комнаты смеха". В Германии, Франции и Бразилии существует бригады "скорой помощи", состоящие из докторов-клоунов. Иркутская кореянка Кэн Че Ри, гордящаяся своей способностью рассмешить любого человека, организовала в Москве весьма успешный бизнес – частные сеансы смеха. К слезам отношение тоже меняется. Уже идет речь о "слезотерапии", в частности для детей. Ребенка не нужно ограничивать в плаче, потому что лишь полностью пережитый и оплаканный горестный момент не оставляет следов в его психике. Во взрослом состоянии облегчать душу слезами без оговорок допускается в моменты скорби. Но все чаще говорится о том, что не стыдно и не странно плакать, даже когда просто тяжело, особенно женщинам. В отличие от сравнительно молодых научных изысканий, смех и плач неплохо исследованы мистиками, чье поле – глубинные взаимодействия человека и мира. Их ответы предельно просты, но, как обычно бывает с мистическими переживаниями, облечь их в слова можно лишь условно. Например, то, что мы называем словом "смех", ближе всего по сути к одному из проявлений естественных пульсаций Вселенной. Именно поэтому смех воспринимается нами как радость. Как ни странно звучит, в природе смеется все: деревья, птицы, горы. Смех безбрежен как само мироздание. Этот факт напрямую чувствуют люди, которых называют просветленными. Они воспринимают вибрации естественности, в которой нет ничего лишнего и все гармонично. Начиная смеяться, мы пусть немного, но возвращаемся к этой гармонии. Что касается плача, его можно интерпретировать как целенаправленный инструмент преобразования невидимых связей, соединяющих человека и окружающий мир. Бывают слезы расставаний и слезы встреч, отпускать или приветствовать слезами можно людей, события, явления в настоящем, прошлом и будущем. Маги древней Мексики, как их описывает К.Кастанеда, для разрыва с грузом прошлого использовали специфические движения и дыхание. В плаче это происходит само собой. Проплакавшись, мы норовим улыбнуться, а в разгар самого дикого смеха на глаза могут навернуться необъяснимые слезы. Мы все время что-то меняем в себе и мире: приближаем, отдаляем, настраиваем. Что-то созвучно нам, а что-то мешает, отдает фальшью и вызывает желание перемен. И они происходят, если мы не мешаем работе данных нам от природы инструментов. Понаблюдайте реакцию людей на кого-то плачущего в общественном месте. Равнодушных не будет. Кто-то бросится утешать, другие постараются быстрее пройти мимо, а кем-то овладеет сильнейшее раздражение. Поведение разное, но смысл один – быстрее прекратить эти слезы. Или сделать так, чтобы не видеть их. Почему плачущих утешают под любыми предлогами? Почему даже ребенок, если он не умолкает, может натолкнуться на агрессию со стороны взрослых? Потому что плач еще глубже, чем смех, проникает внутрь каждого из нас. А внутри – даже если мы и не подозреваем об этом – пласты, наслоения, материки боли, невыраженных страданий, отчаяния и горя. Как наших личных, так и общечеловеческих. Сами слезы не виноваты, они лишь инструмент, которым пытается воспользоваться организм, чтобы разорвать наши связи с несчастьями. Но для того, чтобы пробиться к слезам, нужно хотя бы на короткое время вернуться к переживаниям. А это больно, и поэтому люди избегают слез вообще. Кроме того, если плачущего не остановить, вскоре заплачут все окружающие. Начнется настоящая цепная реакция плача. Может быть, именно поэтому слезы столь нежелательны в обществе и не сформулированный запрет на них даже сильнее, чем запрет на агрессивное поведение. Еще одна возможная причина запрета в том, что плач – наиболее эффективный и универсальный способ снятия напряжений психики. Иначе говоря, если не пожалеть времени и поплакать, – выплакать можно все, вместе с условностями, которые мешают нам быть самими собой. Но эти же условности, если вдуматься, помогают обществу сохраняться таким, как оно есть. Смех не так хирургичен, как плач, поэтому более востребован в обычной жизни. В принципе он даже приветствуется, поскольку помогает оперативно разряжать обстановку и сглаживать конфликты. Вокруг нашего желания приобщиться к веселой гармонии Вселенной сформировался целый бизнес: снимаются юмористические передачи, пишутся книги, существует даже специальная профессия – сатирик-юморист. Политики и прочий публичный народ – те так специально уснащают свои речи толикой юмора. Но все это смех по поводу, в рамках, в точно отмеренных дозах, поскольку длительный смех так же заразен и непредсказуем, как и плач. Рассказывают, в Японии был просветленный мастер по имени Хотей, который ничего не объяснял, только смеялся. Все его учение было смехом. Его смех был таким цепляющим, что все присутствующие тоже начинали смеяться. Часами люди могли наслаждаться смехом, пока не падали в изнеможении прямо на землю, как маленькие дети, и не засыпали. Таким образом Хотей изменил жизнь многих людей, сделал их более здравомыслящими. А иные из его учеников благодаря смеху стали просветленными. Смех и плач, как следует из их мистической сути, инструменты обоюдоострые. Они прекрасно помогают очищать нашу жизнь от всего лишнего, добавляя гармонии. Но они несут и вполне реальную опасность, поскольку позволяют прикоснуться к чему-то, что выше социума, чему принадлежим все мы, независимо от страны обитания, места работы, партийной принадлежности и уровня доходов. А подобные прикосновения меняют людей. Например, вполне можно представить себе босса, смеющегося в качестве подготовки к рабочему совещанию, или бойца спецназа, выплакивающего напряг последних операций. Им это действительно будет в помощь. Но столь же реальна ситуация, когда босс досмеется до отчетливого понимания необходимости уйти из бизнеса, а спецназовец решит больше никого никогда не убивать. Правильные ли это будут решения? Для личности каждого из них, возможно, да. Для общества и для их устроенности в нем, возможно, нет. Хотя не исключено, что в результате оба найдут место в жизни, которое предназначено именно им, где не придется убивать и считать деньги. Собственно, всем этим вполне житейским вопросам и посвящен тренинг. Нет, никто не обсуждает их явно, тем более что разговаривать здесь не рекомендуется. Люди просто смеются и плачут, позволяя себе свободно выражать то, что наполняет их. А вопросы из жизни – они незримо витают над каждым из участников, куда от них денешься. В том-то и суть, что тренинг не машина для получения ответов, он лишь помогает преодолеть границы обыденного. А уж, какие ответы придут из-за этих "границ" – никому не угадать. Для полноты картины послушаем тех, кто соприкоснулся с «Мистической розой». Андрей Прокопенков, предприниматель: «Роза» – это что-то неописуемое. Все вроде у меня было, но мало что радовало. А теперь будто жизнь вдохнули. Сложнее всего было плакать и молчать, зато смех – просто праздник души. И все эти эмоции действительно начали прочищать во мне какие-то засорившиеся каналы». Наташа Гертц, тренер-консультант: «Мистическая роза» добавила мне легкости и юмора. И открыла новую глубину, новые краски, без которых все в жизни превращается в сплошные повторы – работа, развлечения, романы… И снова работа, и снова привычные, приевшиеся удовольствия. Теперь я из всего этого черпаю гораздо больше. Все обновилось – и обновляется раз от разу. Посещение тренингов в этом смысле очень дальновидно и выгодно». Сергей Брылев, бизнесмен: «Мне мешал придуманный образ мужчины в себе: сурового, без эмоций, со стальными арматурами. Но эмоции-то никуда не деваются. Они заперты внутри и мучают. Приходилось выдавливать их из себя буквально по капле. Кое-что выдавилось. Теперь я чувствую себя более живым». Наталья Алексеенко, психолог: «Меня поразила эффективность долгого плача. Он позволяет доставать очень глубокие эмоции, но при этом не терять контроля над ними и не разрушаться от переживаний. Так сказать, поплакали – и по домам. "Мистическая роза" – это, конечно, шоковая терапия. Но я, как ни странно, очень хорошо отдохнула за это время».
В Москве появилось новое развлечение из числа экстремальных - до столицы добрался тренинг легендарного Ошо Раджниша "Мистическая роза". Формула "Розы" проста: 7 дней смеха + 7 дней плача + 7 дней молчания, по три часа в день, после работы.